“Why ‘Intellectual Property’ is not Genuine Property,” Adam Smith Forum, Moscow

[update: see KOL108 | “Why ‘Intellectual Property’ is not Genuine Property,” Adam Smith Forum, Moscow (2011)]

As I noted in a previous post, the 3^rd Adam Smith Forum was held earlier this month (Nov. 12, 2011) in Moscow. This event was organized by the Center for the Philosophy of Freedom, the Libertarian Party of Russia, and others. The Chairman of the ASF Steering Committee was economist Pavel Usanov, head of the Hayek Institute for Economy and Law, and Andrey Shal’nev, head of the federal committee of the Libertarian Party of Russia, was its co-chairman. I was invited to speak but could not attend in person, so my 47-minute speech “Why Intellectual Property is not Genuine Property” was presented remotely, with Russian subtitles. It is below, along with the original version and the English transcript plus the Russian translation, which was prepared by Maxim Tulenin, head of the Moscow branch of the Libertarian Party of Russia. Pictures from the event are here. The program with the list of speakers and topics is here (English translation).

Tulenin told me after the event:

I’m head of the Moscow branch of the Libertarian Party of Russia and I did the translation of your very consistent and convincing video lecture into Russian. Let me thank you, on behalf of the steering committee, Andrey Shal’nev and the participants for your contribution to the Forum, it was a great success with the audience, especially with the younger generation. I also tip my hat to you for the analytic case you’ve made against “intellectual property” because it has provided me with a pattern of argumentation suitable for my own Internet debates.

One of the participants in the Forum provided a brief overview of my talk (rough English translation). The Forum’s promo video excerpt, with Russian subtitles, is below, followed by the subtitled version presented at the Forum; the original version of my speech (without subtitles) follows these. The audio file is here. The English transcript is below, as is the Russian translation which was used for subtitles for the version presented at the Forum. The powerpoint presentation I used is also streamed below.

Stephan Kinsella speech at IIIrd Adam Smith Forum from ivangoe on Vimeo.

Why “Intellectual Property” is not Genuine Property

Stephan Kinsella

Libertarian Papers, C4SIF.org

Adam Smith Forum

Moscow

November 12, 2011

(Edited transcript)

Abstract: Intellectual property rights, or IP—primarily patent and copyright—has long been viewed as a legitimate type of property right by libertarians and other defenders of capitalism and free markets. I argue that IP rights are not genuine property rights, and that these laws should be abolished. This issue is relevant to Russia and Adam Smith Forum members because of the pressure by the US on Russia and other countries to adopt western-style patent and copyright law. But the west has attempted to export many other laws and policies to other nations, many of which are not compatible with a free market, such as antitrust (competition), antibribery, tax, narcotics, and central banking laws and practices.

In this talk I provide an overview of the nature of patent and copyright, followed by a discussion of the nature and purpose of law and property rights in a world of scarcity. I argue that property rights apply to scarce resources only, to permit such resources to be used peacefully, productively, and cooperatively as a means of action. However, property rights make no sense are in fact perverse and undermine genuine property rights when the law attempt to apply them to information, ideas, and knowledge. Property rights must be granted in scarce resources and only in scarce resources if we are to have prosperity, freedom, and progress in science.

In fact, state IP rights are not genuine property rights, but are instead neo-mercantilist monopoly grants of privilege that protect favored recipients from competition. This enriches the patentees and copyright holders, and the state, but at the expense of consumers and competitors.

I also provide an overview of the history of opposition to IP law, identifying four key historical phases beginning around 1850.

I conclude the talk by observing that IP reform cannot work; the only solution is complete abolition of patent and copyright.

 

***

Good evening.

This is Stephan Kinsella. I am speaking from Houston. I would like to say good evening, or good morning, in Moscow at the Adam Smith Forum. I would like to thank Andrey Shalnev, the head of the steering committee, for this invitation to speak remotely. I am sorry I cannot be there in person, but I hope that you will find this video presentation and speech of interest.

My name is Stephan Kinsella. I am a patent attorney and a libertarian writer in Houston, Texas, in the United States, and editor of the journal Libertarian Papers.

I have been a practicing patent attorney since 1994. I have been writing in opposition to patent and copyright law since about 1995. The topic of my speech today is “Why Intellectual Property is not Genuine Property”.

I would like to emphasize that intellectual property has been viewed as a type of property right for over a century now, as part of the western or capitalist free market system.

Now, I did mention that I am a libertarian. And in particular, I am a Rothbardian Austrian economist following libertarian principles, and an anarcho-capitalist. And as a libertarian and an Austrian, I am in favor of property rights and in free markets and in capitalism, if it is rightly understood. I will say I am not in favor of capitalism in the sense of corporatism or the type of cozying up between Western big corporations and the state as we see here in the United States in the West nowadays. That is a corruption of the ideal form of the free market economy or capitalism. But I am in favor of property rights.

So the first question might be: why is someone who is in favor of free markets and property rights, and a patent attorney himself, which is me, oppose patent and copyright law, so-called intellectual property law? In this talk, I would like to explain why I believe that intellectual property, primarily patent and copyright law, are not genuine property rights and why these laws actually should be abolished and why the Western style, the American type, of patent and copyright should not be adopted in China, Russia, India, and other countries in the world.

By the way, I have a presentation which I have done which I will have sent to the Forum. I don’t know if they will show it along with this speech, but you are free to access it from my website at C4SIF.org (Center for the Study of Innovative Freedom), the site for my research center. Or at my personal site: StephanKinsella.com.

Let me explain quickly one reason why I think this is particularly relevant–this topic of justifying or discussing the legitimacy of intellectual property law–to Russia and the Adam Smith Forum itself. These issues are of particular interest to the Adam Smith Forum because the members of the Adam Smith Forum are also advocates, like Austrians, of free markets and property rights. Also because the Western powers, led by the United States, are continually pushing emerging powers in the former socialist countries, like Russia, to adopt United States or Western style IP law, particularly patent and copyright. They have done this through the WIPO, through the WTO (World Trade Organization), the United Nations, and also through recent and continuing copyright and patent treaties and trade agreements, like the recently signed ACTA (Anti-Counterfeiting Trade Agreement).

So let me make it clear. As a libertarian, as a free market and a property rights advocate, we should not make the mistake of equating the American government’s laws and policies with a free market order. And therefore we should not believe that just because the American state, our government, proposes or pushes a given law or policy and tries to urge other countries to adopt it, does not mean this is actually a capitalist or a free market or a libertarian property right. In fact, it is a mistake to equate the American state with the American economy.

The American economy is at least somewhat free market even though it is a mixed economy, but the state itself, like all states, is inherently socialistic. In fact, you can think of many examples of policies and laws that the West has paternalistically pushed on other countries. We have tried to export our own laws and policies to other countries. We have been somewhat successful in doing this, unfortunately. These policies would include income tax withholding–which actually was adopted during World War II in the United States at the urging of the “free market” economist Milton Friedman, which I believe he admitted later was a mistake–the American version of anti-trust law, or so called competition law, anti-bribery laws… The American state pushed this law called the Foreign Corrupt Practices Act onto the economy in the 1980s, I believe, which prohibited private bribes by American companies to private companies overseas; this is an un-libertarian and illiberal law, but it hurt American businesses compared to their European and other counterparts who were not prohibited from engaging in these customary local bribes. In fact, in some countries you can even deduct that from your taxes as a legitimate business expense. Instead of withdrawing this harmful law, the United States has twisted the arms of other countries into adopting a world-wide treaty on corruption and bribery to get other countries to impose similar restrictions on their citizens.

Also, the American style of central banking, the Federal Reserve, was pushed on Canada in the 1930s and even Russia after the fall of the USSR.

The United States has exported its policy on how we own natural resources, say to Iraq. In the domestic United States, private land owners are the owners of the minerals and oil and gas under their land. In most of the rest of the world and in the federal government’s territories in the offshore Continental Shelf (OCS), the federal government–the state–assumes ownership of these natural resources and then grants leases to companies that come in and explore. The state, of course, takes its cut. In the BP oil disaster in the Gulf of Mexico in the last year, the federal government was the actual landlord and BP was just a lessee. But you don’t hear that pointed out. You hear BP being blamed. In any case, in the so-called “liberation” of Iraq, of course, the Iraqi government assumes ownership of the minerals, just like the federal government here does on our Offshore Continental Shelf.

And or course US drug laws are exported around the world. We have created a horrible situation in Mexico because of this, which has exacerbated immigration problems. There have been tens of thousands of murders. If Mexico or some other smaller country were to legalize drugs–as they should–then the U.S. would no doubt crack down on them for that.

 

There is the idea of managed trade. Instead of just having free trade, we have “managed trade” through NAFTA and other trade agreements, which perpetuates the idea of mercantilism.

And we had the Marshall Plan after World War II which exported some of our policies and laws onto Europe.

Finally, we have the American ideal of democracy itself which is not so good of an idea if you would just read some of the writings of Hans Herman Hoppe, such as his book, Democracy: The God that Failed.

The point here is you cannot assume that just because the supposedly capitalist United States government is advocating a law—such as patent and copyright–that it is really compatible with capitalism or private property rights or the free market. If we are going to step back and take another look at patent and copyright … And we should because there are obvious abuses and excesses and outrages that we see on a day to day basis; if you just turn on the Internet you will see Android and Apple smartphone and Microsoft suing each other in patent lawsuits; you will hear of hundred billion law suits awarded to patent trolls. You will see people being shut down in their attempts to make new music because of copyright. There seems to be something wrong. We have to ask: Are these rights legitimate? We just need to increase the enforcement mechanisms to make enforcement more efficient, maybe increase penalties, maybe put more people in jail for violating copyright and patent law. Or: Do we need to reevaluate these policies and maybe tone down their strength or maybe even abolish them altogether?

To do that, what we would need to do, especially as liberal economists and as liberals in favor of free markets, individual rights, due process of law–we need to ask whether patent and copyright are legitimate types of property rights. To do this, we need to understand what is the purpose and function of property rights in general? We need to understand what patent and copyright are, and then what property rights should be.

So let’s talk briefly about the nature of patent and copyright. There are many types of so called intellectual property, in addition to patent and copyright. These are just two types. They are the main two types, the most evil two types, the most costly and harmful two types. They are the focus of my talk and I believe should be the main focus of libertarian opposition to these types of laws, but there are other types of intellectual property as well. The other two traditional types would be trade secret and trademark. Both of those types of laws are more legitimate than patent and copyright, but we don’t have time to discuss that today. There are also other, newer types of IP, such as moral rights, and semi-conductor mask work rights which protect the way integrated circuits are laid out. There are also some newer ones like boat hull designs. Also, the entire law of defamation, which includes libel and slander, basically protects what is called reputation rights. That should also be viewed as a type of intellectual property, I believe, and it is also illegitimate.

But today, let me focus on patent and copyright. A patent is a state grant of a monopoly privilege to a patentee, somebody who applies for it, that gives them exclusive rights in an invention. An invention is a useful and new and non-obvious machine or composition of matter or process or method, for example, a mousetrap, having a useful new design, or a computer, or the functional aspects of software. Think of it on the flowchart level, a method, how you do something, where software performs a set of steps or pharmaceuticals which are compositions of matter. All these things are types of practical devices or processes. When you apply for this, the government grants you a monopoly privilege. You are the only one who can perform this invention, and make or use or sell it, for about 17 years, roughly 17 years.

 

But it has to be applied for. You don’t get a patent unless you apply for it. It is important to recognize that independent invention is not a defense. What that means is you can be sued for infringing someone’s patent even if you didn’t copy it from them, even if you didn’t learn about it from them, even if you independently invented the idea yourself. What this patent right does is: it gives the patentee the right to go to court to extract money damages, sometimes called “royalties,” from an infringer or they can even get the court to issue an injunction forcing the competitor not to make or use a given product or process. Basically, it protects a patentee from competition by making it more difficult for others to easily copy its product. The example I gave earlier is the smartphone wars where Apple and Microsoft are suing a lot of Android manufacturers, like Samsung. And now Samsung is countersuing Apple for infringing its patents with the iPhone. They are getting various injunctions in Australia and Europe and other countries to try to stop each other from even introducing their own competing product.

 

Copyright is another state granted monopoly which is granted to someone. It covers their original expressions or creative works like novels or paintings or movies or music or even software code. I mentioned patent covers the functional aspects of software like the block diagram, flow chart level, whereas copyright would cover the written code because that is like writing a novel or poem. It has an expressive element.

Copyright lasts nowadays much longer. It used to last only about 14 years which, coincidentally was two times the term of a seven-year apprentice. The idea was that the artisan could be protected for the term of two of his apprentices, to train them in making his new idea. Then he would face competition. But before then he was protected. That 14 year period has been extended gradually over the last 200 years to the point now where it is 70 years after the life of the author. If you write a novel today, then it will last until your death and then 70 years later. Usually they last more than 100 years. We have an extremely long copyright term.

And unlike patent, copyright is automatic. That is, you get it just by writing down your idea on a sheet of paper. The second you do that you have a copyright on that, at least in the United States system, and I believe it is similar in most other systems in the world because of treaties that we have all agreed to that require us to have similar basic provisions that are similar in our patent and copyright laws.

Contrary to popular assumption, you cannot “copyright” something. Copyright is not a verb. It is a noun. In other words, you can’t take an affirmative step to get a copyright. You don’t have to apply for it. You do not have to put a copyright notice on your work to have a copyright. You don’t have to register the copyright to have a copyright. Most people do not realize this.

 

So it is unlike patent in that way. When people say, well, if you are against copyright why did you copyright your article? Well, I didn’t copyright my article or my book. The government gave me a copyright and there is nothing I can do about it. The patent system is an “opt in” system. You only get a patent if you file for a patent application. A copyright is not opt in. It would be better if it was opt in where you had to affirmatively file the registration application to get a copyright. But it is not even opt out. In other words, you can’t even sign something that gets rid of your copyright. The government will not let you get rid of your copyright. So I am going to have a copyright in my novel for the remainder of my life no matter what I do, even if I write on the front of it, “I hereby get rid of my copyright”. That simply is not effective. It may serve as permission for others to use it without me suing them, but the fact is I still own a copyright.

 

What copyright does is, like patent, it allows someone to be free of certain types of competition. It lets you censor other people or charge them a fee to make songs or movies based upon your novel or sequels of your novel or a painting based upon your novel and so on. This is what these laws do. They are grants of monopoly privilege by the state that allow you to petition the state courts to use force against people who are doing things with their property that you do not like.

 

Let’s step back and talk about the purpose of property and rights and laws and even government.

 

As an anarchist, I think government is inherently illegitimate, but even in a private free society with no state you would have laws, but only certain legitimate justified laws. If we have a state, then the question is which types of laws promulgated and enforced by the state are legitimate? Let’s step back and think about what in the world is it that gives rise to the need for laws and property rights?

 

There is something some of you may have heard about. It is called the Land of Cockaigne. This is a mythical land of milk and honey or infinite abundance or plenty, theorized by the Middle Age poets. It was just an idea of a land where you could have anything you wanted at any time with no effort. There was no scarcity, no shortages. Life is perfect and idyllic and there is infinite abundance and the ability to satisfy any desire at any time.

 

Obviously, we don’t live in the land of milk and honey, or the Land of Cockaigne. In our world, in the real world that we all live in, there is scarcity. What this means is you can’t just have what you want by wishing for it. It also means that if you obtain one of these scarce resources in the world–a banana, a stick, an apple, a tract of land, a log, a bucket of water–then other people cannot use that item at the same time as you. That would give rise to conflict. My use of a scarce resource excludes your use.

 

This is where we get into the Austrian or Misesean, Ludwig von Mises’s conception of Austrian economics. His view of looking at the basic concept of economics is what he calls praxeology.

That is the science and the logic, the study of human action and the implications of human action. He looks at human action in a fundamental way. What does it mean for humans to act in this world of scarcity?

It means that we have some dissatisfaction or we expect some dissatisfied state that will come to occur in the future if we don’t do something to change it, if we don’t interfere with the state of things. In other words, every human action is an attempt to achieve an end, to achieve greater satisfaction, but the action is the employing or the use of these scarce means to achieve that end. So we have to select a means that will causally achieve our end. This is exactly why we have to use these scarce means. This is why knowledge is important, or science, which is the systematic acquisition and categorization of knowledge. We need to have both property and knowledge to have successful human action. You need property because you have to employ these means. If you are not going to be fighting over the means with some other contestant, some other person, who wants the means, the property rules say who gets to use that means so that the means can be used by one person, the owner, productively to achieve their ends.

 

We also need knowledge to tell us what ends are possible, what things we should strive for, what might make us more satisfied and also to tell us what types of means will achieve our ends. This is knowledge of causal laws. This is why we need to have causal or scientific knowledge. It informs our actions. We need property rights so we can use these means that our knowledge has told us we need to use.

 

(0:22:06)

The basic view of the libertarian and the free market advocate is that we have to have both science and property. They are like the twin pillars of human prosperity and civilized, peaceful, cooperative life. We need property to let resources be used peacefully and productively. We have to assign owners to things. This is the essence of the free market order. We, of course need science and the right to learn from each other and to discover new things and to add to our base of knowledge so that we can act efficiently and choose the right means as part of our action. This is actually the libertarian vision of the free society. It is one where property rights permit men to use resources productively and cooperatively without conflict and where science informs us how to use it.

Let’s think about how we acquire knowledge as part of human life because this acquisition of knowledge is crucial. We start out, more or less, with a tabula rasa, with a blank slate. There are many ways that human beings acquire knowledge, the knowledge that informs our human actions, that guides our human actions, the knowledge that tells us about causality and causal laws, the knowledge that we use to choose what actions to perform, what means to employ to achieve our given ends. From just experience in living, from observation of others, just from being immersed in a culture and learning from what has been developed, what has gone before. There is, of course, education and teaching informally by parents or even formally by formal education and instruction and by apprenticeships and even by employment. We learn from our jobs and also, of course, in a systematic way by the scientific method and empirical testing.

 

(0:24:06)

The free market is also a source of knowledge. Entrepreneurs are always incentivized and motivated to try to learn better ways to use resources to lower their costs and to have better products and to attract customers to make a profit. When they do this, the consumers learn from this and benefit from it and their competitors learn, too. The competitors then try to emulate and copy and compete and sometimes improve. Then the original innovator has to improve even more. Everyone is better off. There is an unceasing striving for an ever increasing innovation, in improvement, in the desire to get profit, but in the face of always lowered profit because of competition, the threat of competition. A free society, a free market, a private property based order, has competition and it has learning and it has emulation. These are good things, not bad things.

Let’s now return to patent and copyright. The basic problem with patent and copyright, as state granted monopoly privileges, is they are explicitly designed to protect people and companies from competition. As I mentioned, the holder of the patent or copyright can use state force against potential competitors. It is basically a completely confused notion which is an outgrowth of the mercantilist idea–which were anti-competitive–of the last several hundred years.

It is also based upon the confused idea that it is sometimes wrong to learn or to actually use information in deciding how you want to use your own property, that is your own scarce resources that you have property rights in, that it is wrong to copy or emulate or to compete in some context.

 

(0:25:59)

What it does is it uses the language of property rights in trying to say there are property rights by virtue of these laws in information, in patterns, and in designs. But remember: the entire function of property, the purpose of property, is to address the problem of natural scarcity in the real world that we live in, not the world of Cockaigne. Ideas and knowledge and recipes and designs are just knowledge that we have. Unlike scarce resources, they are not scarce. They can be used over and over and over again, infinitely, and they can be used at the same time by an infinite number of people without diminishing the other people’s ability to do the same.

 

For example, if my neighbor and I both want to make a chocolate cake, then we cannot use the same mixing bowl and wooden spoon and eggs and flour and ingredients. These are scarce resources and we each need to own our own separate ingredients and capital facilities to make the cake in.

But we can both use the exact same recipe at the same time, even if one of us learned it from observing the other. There is no conflict in the use of knowledge. Patent and copyright try to impose scarcity on things that are non-scarce. It tries to make them more scarce.

 

This is perverse, because the free market is doing the opposite when it comes to actual scarce goods. Things that are in short supply, or not in sufficiently abundant supply, like food and energy and houses and shelter and clothing, are in natural short supply or scarce supply, but the free market strives to make them more abundant in the face of scarcity. We are trying to

(0:27:53)

overcome this unfortunate fact of scarcity. But we don’t have this problem with knowledge. In fact, we have a growing base of knowledge in society and civilization which we can draw on. In fact, it is good that we have this. It is good that we have a growing base of knowledge.

So the fundamental problem with IP is that because you really cannot have property rights in non-scarce things, they are always actually enforced against scarce things. IP is just a disguised way of undercutting real property rights. Remember, these real property rights were put in place as the civilized mechanism to permit productive, peaceful and fair and just and efficient use of these scarce resources. When IP rights are introduced, it undercuts these rights.

What do I mean by that? An IP right really gives a third party who holds the IP the right to control other people’s scarce resources. For example, in the recent case, the American singer Beyonce’ has been sued by a Belgian dancer because Beyonce’ used dance moves in a music video that are similar to the ones that were shown in an earlier video by the Belgian dancer and the Belgian dancer’s group. If the Belgian dancer prevails, then she will either get a court order telling Beyonce’ that you cannot use your body in this way, or that will take some of the money from Beyonce’s bank account, which she owns, and give it to the Belgians.

Similarly, Apple, just the other day, got a patent on using a gesture to unlock the iPhone or smartphones. If this patent is upheld and if they are successful in suing someone, they can prevent other makers from making their own smartphones with that gesture. Basically, it gives Apple a veto over how other people use their own property. A veto right is a type of property

(0:29:57)

right. It is called a negative servitude in the civil law. What this means is that the government, by the law, has given some third party a property right in someone else’s property. That is a redistribution of property rights.

 

This is actually the reason that libertarians usually use to object to many laws like the minimum wage or drug laws or taxation or conscription or censorship or pornography laws. There we have the government stepping in and telling you that you cannot use your own body or property in certain ways. We object by saying what business is it of yours how I use my property? You have no right to veto a use of my own property. You have no right to penalize me, either monetarily or with a jail sentence, for doing something with my property that is not harming anyone else. Yet, this is exactly what patent and copyright do.

Patent and copyright also undermine science, the very endeavor of science, in a lot of ways because it restricts the flow of information. It restricts how people can use information. It distorts the structure of research and development by making companies find it more profitable to engage research and development dollars in patentable areas as opposed to unpatentable areas. Fundamental physic equations cannot be patented because they are too abstract. So you have more research, than otherwise would be, flowing into practical gizmos and devices.

Patent law also discourages innovation and research in areas that are heavily patented because the newcomer to the market, for example, is afraid that if he makes a new product in this area, like smartphones,

(0:31:51)

he will be unable to even sell his smartphone because he will be sued by the dominant patent holding companies. So he doesn’t even go into that line of business, so, of course, he doesn’t invest in research and development in it.

Copyright also leads to distortions of the whole publishing industry: closed business models, difficult to find books and papers online. They are locked up by these publishing houses that rely upon the copyright model.

None of this should be surprising because the origin of patent and copyright actually lies with mercantilism, going back to the Statue of Anne in 1710 which was one of the early major copyright statues and the Statute of Monopolies in 1624, both in England, which was one of the early patent laws. At the height of mercantilism, in the 1500s, in England, almost every good you could imagine was covered by a monopoly that the monarch had granted to different guilds or companies in exchange for favors and maybe helping to collect taxes, such as monopolies on playing cards, leather, iron, soap, coal, books, and wine.

These companies did not invent these things. They were just granted the privilege to be the only one who could sell these things. They even enlisted the state to perform warrantless searches and seizures of their competitors to make sure that they were not violating these monopolies. In other words, along with these state monopolies during the height of mercantilism, came a lot of intrusive searches and seizures and the collaboration between the state and the industries that had the monopolies. It harmed the consumers and it harmed the competitors. France even tortured

(0:33:48)

and executed people. They “broke on the wheel” people who had pirated fabric designs that the state had granted monopolies in. The wool exporters had the monopoly on wool exporting in England. They would collect the taxes for the king in exchange for this monopoly.

We clearly see this as not compatible with the free market and with competition and with private property rights and with capitalism; but this is exactly the situation we have now. We have mercantilism under another name: intellectual property. We have the movie industry and the music industry in the United States for example, the RIAA and the MPAA, demanding warrantless searches to stop DVD and CD counterfeiting or “piracy,” as they call it. We have private companies helping the Immigration and Custom Enforcement agency in the U.S., the ICE, seize domain names accused of cybersquatting. We have ISPs collaborating with the Obama administration and with content providers to do the same things. So we have a lot of the same things happening now as a result of copyright and patent.

 

We also have an unholy alliance between patent holders and copyright monopoly holders and the state. Microsoft, to take an example, is a profitable, successful company which has provided valuable services and products to people, but its profits are undoubtedly much, much higher than they would have been in a free market without copyright because of their ability to use copyright to stop competition or pirating or counterfeiting of their operating system which has allowed them to charge monopoly prices for this. So Microsoft, over the last few decades, has

(0:35:39)

accumulated hundreds of billions of dollars of profits that they wouldn’t have otherwise had. Then they are able to use these profits to, number one, pay politicians in Congress in the form of bribes—“campaign contributions”–or even in the form of collected taxes. The government benefits from this by legal bribes and by taxes. They grant a monopoly to Microsoft. Microsoft makes higher than normal profits. Some of that is returned back to the state in the form of bribes and taxes. The state and its monopoly grantees benefit. The consumers don’t, the competitors don’t, and the free market suffers.

 

Also, Microsoft uses these profits to acquire patents which is another form of monopoly. So it uses its copyright profits to accumulate a huge patent war chest. Then they use that patent war chest to make even more monopolistic profits by suing competitors like Android smartphone makers, like Samsun. They are already extracting several dollars from every sale of a competing Android handset because of their patent threats.

This system just feeds back on these entrenched, oligopolistic industries. The state laws actually create oligopolies because it makes it harder for smaller companies to compete. Then the state perversely comes in and introduces anti-trust law, claiming it needs to be our savior to make sure there is competition in the market, to prevent monopolies or oligopolies from forming in the free market–even though the very reason that these oligopolies form, the very reason that we have a lack of competition on the market, is because of monopolies the state gave to these companies in the first place in the form of patent law, and other state regulations. So we still have mercantilism. It is just institutionalized

(0:37:3)

and democratized now and it is not called mercantilism anymore.

Let’s make it clear. There are some people who oppose IP from the left, or from an anti-property point of view. They are mistakenly accepting the same mistaken package deal or notion that the pro IP people do. Both IP advocates and leftist opponents of property accept the idea that intellectual property is a legitimate type of property. Now this is their mistake. They are both wrong. The people that are in favor of patents on capitalist grounds are wrong to think that we should have IP because it is a type of property right. It is not a type of property right. The people who are opposed to IP because they are opposed to property rights are wrong to oppose property rights.

The correct point of view, the libertarian point of view, the free market and Austrian point of view, is to favor property rights, but to recognize that state granted monopolies, like patent and copyright, are not property rights. IP rights undercut property rights.

Let me mention quickly where the libertarian landscape is when it comes to this issue. There has always been opposition to these monopolies of course. In fact, this is one thing that led to the Statute of Monopolies of 1624 in England because of these abuses that I pointed out earlier. The Crown was granting so many patent monopolies to the guilds and to merchants and to supplicants and to court cronies that it just got obviously out of hand. So Parliament banned most of these patents with the Statue of Monopolies; but they made an exception for patents of novel inventions. This is why we still have patents today on inventions because Parliament only banned 95% of monopolies and left one small type in place. Unfortunately, that has grown into the patent system we have now.

(0:39:33)

In the modern era, after most of the industrialized world has finally adopted sort of an American style patent and copyright system, since the early 1800s let’s say, we can identify four historical phases or movements to abolish patent and copyright.

The first one we can identify is roughly the second half of the 1800s, from 1850 to 1873. At that point in time, some countries still had not adopted patent systems, like Switzerland. There was opposition to this by the free trade people, people that were in favor of free markets and free trade saw these policies and laws as monopolies and they opposed them. What happened was in 1873 there was a depression caused by the Panic of 1873, a large global depression. This caused an increase in nationalism and a reduced opposition to tariffs and protectionism: free trade became less popular because of the emergency of the depression. This made the opposition to patents evaporate because it was part of the free trade movement. In other words, a government-caused recession caused free trade to go out of favor for a while which caused opposition to patents to evaporate. So the final holdout nations, like the Netherlands–which had previously abolished patents, because of people seeing what a disaster it was–caved in, and Switzerland never had a patent system and they went ahead and adopted patent systems. The whole world joined on the bandwagon. So the first movement was against, but a depression ended it.

Then in the late 1800s, after this, there was vigorous debate among the individualist anarchists like Lysander Spooner and Benjamin Tucker. Lysander Spooner was in favor of intellectual property, but Benjamin Tucker rejected IP, based on similar arguments I have given now. He

(0:41:43)

had a very clear vision on this. But this was a small group of individualist anarchists, so that opposition didn’t go very far.

In the meantime, during this debate by the free market economists, the defenders of these patent and copyright laws, such as in France in the late 1700s, right before the turn of the century, started using the language of property rights to describe these monopoly privileges because they knew that the concept of monopoly was not popular with economists and even with the public. They started calling them property as basically a propaganda ploy, even though, of course, they are not property.

In the third stage of opposition, roughly from the 1930s to 1995 (the dawn of the Internet), there was an increasing amount of skepticism about IP by libertarians and proto-libertarians and free market economists. Arnold Plant, an economist in 1934, and Fritz Machlup, an Austrian economist in the 1950s, had serious reservations about the empirical claims made for IP: that it stimulates innovation and creativity. There was a great deal of skepticism of the empirical case for IP by these and other free market economists.

 

Then in the latter half of the twentieth century, more of the explicit libertarian thinkers like Hayek in 1948, Murray Rothbard in the 60s, Leonard Read, the founder of the Foundation for Economic Education in the United States, and others like Wendy McElroy, Sam Konkin, and Tom Palmer in the 80s started seriously questioning the compatibility of patent and copyright with libertarian

 

(0:43:39)

property rights. They made great arguments. A lot of their arguments are the type I have repeated today, but they did not have a certain urgency because this was the pre-Internet age.

Around 1995, when the Internet arrived on the scene, a lot of the patent and especially copyright abuses became much more exacerbated and more common. It started getting really out of hand and everyone is more aware of this now because we can see news stories on the Internet on a daily basis almost of one crazy patent or copyright outrage.

In the last fifteen years there has been an increasing recognition among modern libertarians, especially principled libertarians, more radical types, Austrian types, and the anarchist types, who are almost completely against intellectual property. You can see a lot of this on the resources page of my website, C4SIF.org/resources. In fact, I would venture to say that most libertarians of this type now are anti-IP. The ones that are pro IP tend to be minarchist, or worse, classical liberals and usually utilitarians who are not very principled. The funny thing is the utilitarians have yet to prove their case. They have yet to show that evidence does back up the empirical case made for IP.

I am getting close to my conclusion. In getting close to that, let me say that we should not say that the patent or copyright system is broken or in need of reform. It is not broken. It is not in need of reform. It is need of abolition. It is not really broken. It is doing exactly what it is designed to do. It is giving competitive advantages to government-favored applicants and holders. So the problem is not software patents. Getting

(0:45:57)

rid of software patents won’t solve the problem. The problem is not big corporations. The problem is not junk patents. Nor are patent trolls the problem. The problem is not that the copyright term is too long. It is too long, but even it it were 30 years, it would be too long, it would be a problem.

 

We have to recognize, as libertarians, as principled advocates of freedom, of science, of human knowledge, of information, of competition on the free market, of justice and private property rights, that patent and copyright are completely, 100%, antithetical to the purpose of property rights. It undercuts property rights. It impedes science and it impedes learning and free expression. Science and knowledge and property are designed to overcome the problem of scarcity and to permit human prosperity. So to favor something that undercuts these is to oppose human prosperity and human freedom and human learning and ideas. I would say don’t mend it, end it.

Thank you very much. I hope you have enjoyed this. Feel free to email me with any questions. As I said, you can download the slides for this from my website, www.stephankinsella.com. Thank you and good afternoon.

 

Russian translation:

 

Почему “Интеллектуальная собственность” не является собственностью

Стефан Кинселла

 

Libertarian Papers, C4SIF.org

Adam Smith Forum

Москва

12 ноября, 2011

(Edited transcript)

Добрый вечер.

Меня зовут Стефан Кинселла. Я нахожусь в Хьюстоне и хочу пожелать доброго вечера или доброго утра участникам Чтений Адама Смита в Москве. Хочу поблагодарить Андрея Шальнева, главу оргкомитета, за эту возможность удалённо выступить. Жаль, что не могу присутствовать лично, но надеюсь, моя видеолекция покажется вам интересной.

Меня зовут Стефан Кинселла. Я веду патентные дела и пишу на либертарианские темы в Хьюстоне, штат Техас. Я старший научный сотрудник Института Людвига фон Мизеса и редактор журналаLibertarian Papers.

Я работаю патентным юристом с 1994. Примерно с 1995 я пишу работы, направленные против патентного и авторского права. Тема моей сегодняшней лекции – «Почему интеллектуальная собственность – не собственность».

Хочу отметить, что право интеллектуальной собственности уже более столетия рассматривается как разновидность имущественного права, как часть западной, или капиталистической системы свободного рынка.

Как я уже упомянул, я либертарианец. Точнее – «австриец», последователь Ротбарда, придерживающийся либертарианских принципов, анархо-капиталист. Поэтому я сторонник прав собственности и свободного рынка и капитализма, при условии правильного их понимания. Я не сторонник «капитализма» понимаемого как корпоративизм или шашни между большими западными корпорациями и государством, как мы это видим в США и вообще на западе. Это извращение образа свободного рынка, или капитализма. Но я выступаю за право собственности.

Может возникнуть вопрос: как получилось, что я, сторонник свободного рынка и прав собственности, патентный юрист (!), выступаю противзаконов о патентах и авторском праве, так наз. «прав интеллектуальной собственности»? В этой лекции я хотел бы объяснить, почему я считаю, что интеллектуальная собственность, в первую очередь патенты и авторское право, не являются имущественными правами в собственном смысле слова, почему соответствующие законы следовало бы отменить, и почему рецепция западного, американского патентного законодательства нежелательна в Китае, России, Индии и других странах.

Кстати, я отошлю на Чтения презентацию. Не знаю, совместят ли её с моим выступлением, но вы сможете найти её на моём сайте C4SIF.org (Center for the Study of Innovative Freedom), это сайт моего аналитического центра, либо на моём личном сайте: StephanKinsella.com.

Позвольте в двух словах объяснить, почему я считаю, что оправдание или разговор о легитимности законов об интеллектуальной собственности важно для России и для Чтений. Важность для Чтений состоит в том, что участники форума, подобно «австрийцам», – сторонники свободного рынка и прав собственности. А также потому, что западные державы во главе с США постоянно давят на развивающиеся страны бывшего социалистического лагеря, вроде России, чтобы те переняли американское или западное отношение к законам об интеллектуальной собственности, особенно к патентам и копирайту. Давят с помощью ВОИС, через ВТО, ООН, а также посредством недавних и бессрочных договоров и торговых соглашений о копирайте, вроде недавно подписанного ATС (Антипиратского торгового соглашения).

Давайте разберёмся. Как либертарианцы, как сторонники прав собственности и свободного рынка, мы не должны ставить знак равенства между законами и политикой американского правительства и спонтанным рыночным порядком. Поэтому не надо верить, что любой закон или любая политика, которые американское правительство предлагает и пытается навязать другим странам, имеют отношение к капиталистическому, свободному рынку или либертарному праву собственности. Ошибочно отождествлять американское государство и американскую экономику.

Американская экономика, пусть и не на 100%, но является рыночной, но государство, как и любое государство, глубоко социалистическое. Мы знаем множество случаев, когда запад патерналистски навязывал другим странам стратегии и законы. Мы пытались экспортировать наши законы и нашу политику. К сожалению, относительно успешно. (05:25) Например, удерживаемый подоходный налог, принятый в США во время Второй мировой войны по настоянию сторонника свободного рынка Милтона Фридмана, что, как он позже признал, было ошибкой – американская версия антимонопольного законодательства, так наз. «конкурентное право», законы против взяточничества … Кажется, в 1980-х государство навязало экономике Закон о коррупционных действиях за границей, запрещающий американским компаниям частным порядком давать мзду частным зарубежным компаниям; это не-либертарианский и не-либеральный закон, но он принёс больше вреда американским компаниям, а не европейским и каким-либо ещё, поскольку тем по-прежнему не запрещено пользоваться местными традициями подкупа. Напротив, в некоторых странах суммы, потраченные на такие взятки, не облагаются налогом, как законная статья расходов. (6:25) Вместо того, чтобы отменить этот вредоносный закон, США выкручивает руки другим странам, заставляя их принять глобальный договор о противодействии коррупции и взяточничеству и наложить аналогичное ограничение на своих граждан.

Кроме того, американская система центробанков, Федеральная резервная система, была навязана Канаде в 1930-е и даже России после падения СССР.

США, например, навязали Ираку свой способ распоряжения природными ресурсами. В США частные землевладельцы являются собственниками минеральных ресурсов, нефти и газа, находящихся в их земле. (7:03) В остальном мире и на федеральных территориях на прибрежно-континентальном шельфе (ПКШ) федеральное правительство, государство вступает во владение природными ресурсами и затем сдаёт их в аренду компаниям. Государство, разумеется, имеет свою долю. Когда в прошлом году произошла авария на месторождении BP в Мексиканском заливе, настоящим владельцем разработки было федеральное правительство, а BP только арендатором. Но вам об этом не расскажут. Вам расскажут только, что виновата BP. В любом случае, в результате так называемого «освобождения» Ирака иракское правительство вступает во владение ресурсами, так же как наше федеральное правительство получает ресурсы ПКШ.

И разумеется, США экспортируют свои законы о наркотиках. Из-за этого создалась ужасающая ситуация в Мексике, что ухудшило проблему иммигрантов. За это время произошло 10.000 убийств. Если Мексика или другая страна, более слабая, чем США, легализует наркотики (что следовало бы сделать), США наверняка примет против них меры.

Существует идея регулируемой торговли. Вместо свободной торговли, у нас «регулируемая торговля», управляемая с помощью НАФТА и прочих торговых договоров, что поддерживает идею меркантилизма.

Кроме того, после Второй мировой мы экспортировали многие наши стратегии и законы в Европу под видом Плана Маршалла.

(8:35) И наконец, у нас есть американский идеал Демократии, и он вовсе не так хорош – достаточно прочесть кое-что из работ Хоппе, например, «Демократия: бог, не оправдавший надежд».

Не следует думать, что некий закон, например, закон о патенте или копирайте, совместим с капитализмом, свободным рынком или защитой частной собственности только потому, что его отстаивает как-бы-капиталистическое правительство США.

*** (9:05)

Если внимательнее рассмотреть патент и копирайт … А это стоит сделать, т. к. налицо злоупотребления и ежедневные грубые нарушения; включите интернет – Андроид и Эппл смартфон и Микрософт судятся из-за патентов; патентные тролли выигрывают стомиллиардные дела. Людям перекрывают возможность сочинять музыку из-за копирайта. Очевидно, что-то не так. Приходится спросить, легитимны ли эти права? Может быть, нужно усилить правоприменение, ужесточить наказания, посадить больше людей в тюрьму за нарушение копирайта и патентного законодательства? Или наоборот, пересмотреть эти меры и даже смягчить, а то и вовсе отменить их?

Для этого нам, либеральным экономистам и либералам – сторонникам свободного рынка, индивидуальных прав, гарантий правосудия нужно задаться вопросом, относятся ли копирайт и патент к легитимному праву собственности. Для этого нужно понять какова цель права собственности? Нужно понять, что такое патент и копирайт, а затем – каким должно быть имущественное право.

Поэтому давайте вкратце о природе патента и копирайта. Помимо них, существуют другие многочисленные виды интеллектуальной собственности. Мы рассматриваем только два частных случая, но они – главные, наиболее опасные и вредоносные. Моя лекция – о них, и я считаю, что они должны стать главной мишенью либертарианской критики такого рода законов, но не надо забывать, что существуют другие типы интеллектуальной собственности. Остальные два традиционные вида ИС – секрет производства и торговая марка. И то, и другое более легитимны, чем патент и копирайт, но на них у нас сегодня нет времени. Существуют и более новые типы ИС, такие как моральные права автора и права на промышленный образец интегральных микросхем, которые защищают дизайн интегральной микросхемы. Есть ещё более новые, например, дизайн корпуса судна. Кроме того, весь корпус законов, защищающих от диффамации, которая включает в себя письменную и устную клевету, строго говоря, защищает так называемые права на репутацию. По моему мнению, это тоже разновидность интеллектуальной собственности – и тоже нелегитимная.

Но сегодня позвольте сосредоточиться на патенте и копирайте. Патент – монопольная привилегия, предоставляемая государством патентообладателю, т. е. кому-либо, кто обратится за ней, и дающая ему эксклюзивные права на изобретение. Изобретение – практичный и неочевидный механизм, или химический состав, или процесс или метод, например, мышеловка, новой конструкции, или компьютер, или функциональный характер программного обеспечения. Представьте себе блок-схему, метод, то, как вы что-то делаете, где программа делает ряд шагов, или лекарство – смесь веществ. Всё это – разновидности устройств или процессов. Вы обращаетесь к государству, и оно предоставляет вам монопольную привилегию. Вы и только вы можете изготовлять изобретённую вещь, использовать её или продавать на протяжении примерно 17 лет.

Но непременным условием патентования является подача заявки. Без заявки патента вы не получите, и важно понимать, что независимость вашего изобретения не является доводом защиты. Вас могут привлечь за нарушение чьего-либо патента, даже если вы его ни у кого не скопировали, даже не знали о чужом патенте, даже если вы независимо от патентообладателя сделали такое же изобретение. Патентное право позволяет патентообладателю через суд истребовать с нарушителя денежную компенсацию, иногда называемую «роялти», либо через судебное постановление запретить конкуренту использовать данный продукт или процесс. По сути, оно защищает патентообладателя от конкуренции, не позволяя другим копировать его продукт. Выше я привёл пример смартфонных войн, когда Эппл и Микрософт преследуют других производителей Андроидов, вроде Самсунга. А теперь Самсунг подаёт ответный иск на Эппл за то, что айфон нарушает патентное право. Они добиваются различных судебных решений в Австралии, Европе и других странах в надежде запретить друг другу даже выходить на рынок с новым конкурирующим продуктом.

Копирайт – ещё один случай даруемой государством монополии. Он защищает оригинальную форму выражения или произведения искусства – романы, картины, фильмы или музыку или даже компьютерные программы. Патент защищает функциональный аспект ПО, например, блок-схему, тогда как копирайт охраняет записанный код, потому что это такой же текст, как роман или стихотворение, он содержит элемент выражения.

Сегодня срок действия копирайта намного больше, чем раньше, когда он действовал на протяжении всего лишь 14 лет, что, «по совпадению», равнялось двум семилетним срокам обучения подмастерья. Смысл тут в том, чтобы ремесленник был защищён от конкуренции до тех пор, пока не научит двух подмастерьев изготовлять его придумку. После того он готов конкурировать. А до тех пор его защищал закон. Этот 14-летний срок за последние 200 лет постепенно растянулся до 70 лет после смерти автора. Если сегодня вы напишете роман, копирайт продлится всю вашу жизнь – и ещё 70 лет. Обычно получается больше 100 лет. Срок копирайта невероятно долог.

И, в отличие от патента, авторское право возникает автоматически, сразу после того, как вы записали вашу идею на бумагу. В ту же секунду у вас возникает авторское право на неё, по крайней мере, с американской системе, как, наверное, и в любой другой, благодаря всеобщим договорам, требующим общеобязательных основных положений в сфере патента и авторского права.

Вопреки распространённому мнению, вы не можете что-то «закопирайтить». Глагола «копирайтить» не существует, есть существительное «копирайт». Другими словами, для возникновения авторского права вам не нужно совершать каких-либо действий. Не нужно подавать заявку. Для получения копирайта не нужно ставить значок © на вашу работу. Копирайт не нужно регистрировать. Большинство этого не знают.

Здесь мы видим отличие от патента. Когда спрашивают: «Если ты против копирайта, зачем ты закопирайтил свою статью или книгу?» – я её не «копирайтил». Это правительство налепило мне ©, и я ничего не могу с этим поделать. Патентная система запускается с добровольного согласия. Вы получите патент, только если подадите заявку. Копирайт не требует добровольного согласия, хотя было бы лучше, если бы требовалась подача заявки на авторское право. Что ещё хуже, из этой системы нельзя добровольно выйти. Другими словами, если вы захотите отказаться от своих авторских прав, не существует такой бумажки, которую вы могли бы для этого подписать. Правительство вам этого не позволит. Так что я обречён быть обладателем авторского права, даже если на обложке своего романа я напишу «сим отказываюсь от своего авторского права». Это не будет иметь законной силы. Это позволит другим безнаказанно использовать мой текст, но, как ни крутись, копирайт останется при мне.

Смысл копирайта в том, чтобы, как и в случае патента, избавить автора от некоторых видов конкуренции. Он позволяет вам цензурировать других или требовать с них платы за возможность писать песни, снимать фильмы по вашему роману, или сочинять продолжение вашего романа, или писать по его мотивам картины и проч. Вот что позволяют делать эти законы. Они даруют вам монопольную привилегию, которая позволяет вам просить государственные суды использовать силу против тех, кто делает со своей собственностью то, что не нравится вам.

Давайте отвлечёмся и поговорим о задачах собственности и прав и законов – и даже правительства.

Как анархист, я считаю правительство нелегитимным, однако даже в свободном частном обществе, где нет государства, всё равно будут законы – но только правомерные, обоснованные законы. Раз уж государство существует, встаёт вопрос, какие типы законов, издаваемых и насаждаемых государством, правомерны. Давайте подумаем, из какой потребности возникают законы и имущественные права?

Есть такая история, которую кто-то из вас мог слышать, история о стране Кукане. Это сказочная страна, текущая молоком и мёдом, страна изобилия, о которой рассуждали средневековые поэты. Земля, где у тебя было всё, чего пожелаешь, в любой момент и безо всяких усилий. Ни тебе дороговизны, ни дефицита. Жизнь прекрасна, идиллия, всего вдоволь, и любая потребность удовлетворяется в любой момент.

Ясно, однако, что мы не живём в земле, текущей молоком и мёдом, в стране Кукане. В нашем реальном мире существует нехватка ресурсов. Это значит, что нельзя получить нечто, просто пожелав этого. Это также означает, что, если вы получили некий ограниченный ресурс – банан, палку, яблоко, земельный участок, бревно, ведро воды – другие люди не могут воспользоваться эти ресурсом одновременно с вами. Это привело бы к конфликту. Если ограниченным ресурсом пользуюсь я, ваше использование этого ресурса исключено.

Здесь нам приходит на помощь австрийское, мизесовское понимание экономики. Взгляды Людвига фон Мизеса на экономические основы принято называть праксиологией.

Это наука и логика, обращённые на человеческую деятельность, её мотивы и последствия. Он задаётся фундаментальными вопросами о человеческой деятельности. Что значит «действовать» для человека, живущего в этом мире, где не бывает всего вдосталь?

Это означает, что мы испытываем неудовлетворение или ожидаем, что придётся его испытать, если не изменить текущего положения дел. Иными словами, любая человеческая деятельность есть попытка достичь цели, большей удовлетворённости, а сама деятельность есть использование тех самых дефицитных ресурсов. Нам приходится выбирать средства, которые приведут нас к цели. Поэтому мы пользуемся дефицитными ресурсами. Поэтому так важны знание и наука – систематическое приобретение и классификация знания. Для успешной деятельности необходимы как имущество, так и знания.Частная собственность нужна, поскольку мы собираемся применять средства достижения цели. И чтобы не отвоёвывать друг у друга эти средства, придумано право собственности, которое говорит, кто именно будет использовать средства, чтобы только одно лицо, собственник, мог продуктивно использовать их для своих целей.

Также нам необходимо знание о том, какие цели достижимы, к чему стоит стремиться, что приведёт к большей удовлетворённости и каковы средства достижения конкретной цели, т.е. знание причинных законов. Поэтому нам нужно знание причин, или научное знание: оно наполняет наши действия смыслом. Нам нужны права собственности, чтобы мы могли использовать те средства, которые указывает нам знание.

(0:22:06)

Либертарианский и свободно-рыночный подход зиждется на науке и собственности. Это как бы два столпа человеческого процветания и цивилизованной, мирной, основанной на сотрудничестве жизни. Чтобы ресурсы использовались мирно и продуктивно, нужен институт собственности. Вещам нужно назначить хозяев. Это суть свободного рынка. Разумеется, нам нужны наука и право, чтобы учиться друг у друга, открывать что-то новое и увеличивать объём наших познаний, чтобы действовать эффективно и выбирать правильные средства. Собственно, в этом и заключается либертарианский взгляд на свободное общество. Это такое общество, в котором право частной собственности позволяет продуктивно использовать ресурсы для взаимного сотрудничества, и где наука показывает нам, как их использовать.

Давайте подумаем, как мы получаем знание, поскольку это ключевой вопрос. Начинаем мы с более-менее чистого листа. Знание, наполняющее человеческую деятельность смыслом, направляющее её, знание о причинных связях, о том, какими средствами добиваться поставленной цели, приобретается различными путями: из жизненного опыта, наблюдения за другими, из погружения в культуру, её достижения и её прошлое. Не забудем и про образование, неформальное – родители, формальное, профессиональное, приобретение трудового опыта. Мы учимся, работая, а также приобретаем знания научным методом и эмпирическим опытом.

 

(0:24:06)

Кроме того, свободный рынок является источником знаний. У предпринимателей всегда есть стимул оптимизировать использование ресурсов, чтобы снизить их стоимость и улучшить производство, а также привлечь больше клиентов и получить больше прибыли. Из этого извлекают пользу потребители, об этом узнают конкуренты. Затем конкуренты стараются сделать что-то похожее, иногда улучшают свой продукт. Это в свою очередь заставляет первопроходца усовершенствовать исходный продукт. Все в выигрыше. Результат – непрекращающиеся инновации, улучшения ради выгоды под страхом снижения прибыли из-за угрозы конкуренции. Свободное общество, свободный рынок, порядок, основанный на частной собственности, строятся на конкуренции, обучении и подражании достойным примерам.

Теперь давайте вернёмся к патентам и копирайту. Основная проблема с ними заключается в том, что они, как даруемая государством монополия, откровенно созданы для защиты людей и компаний от конкуренции. Я уже упоминал, что патентообладатель может использовать государственный аппарат принуждения против потенциальных конкурентов. В основе этого представления лежит абсолютно извращённая идея, порождение меркантилизма нескольких последних столетий, полная противоположность конкуренции а также мысль, что в некоторых случаях недопустимо учиться или применять полученные знания для распоряжения своей собственностью и принадлежащими вам дефицитными ресурсами, что в некоторых случаях копировать, подражать или конкурировать – плохо.

(0:25:59)

Таким образом на языке права собственности нам пытаются внушить, что право собственности на информацию, рисунок или дизайн порождается законами об ИС. Однако нельзя забывать, что функция собственности, её цель – решать проблему естественного дефицита ресурсов в нашем реальном мире, а не в стране изобилия. Мысли, знания, рецепты и планы – у нас в головах. И, в отличие от дефицитных ресурсов, они неисчерпаемы, т.к. допускают бесконечное число повторных использований, их могут одновременно использовать сколько угодно людей, не лишая при этом других возможности делать то же самое.

Например, если мы с соседом решили испечь шоколадный торт, мы не можем одновременно использовать одну и ту же миску, ложку или яйца, муку и прочие ингредиенты. Всё это – редкие ресурсы, и каждому из нас нужны собственные, отдельные ингредиенты и «реальный капитал».

Но при этом каждый из нас может воспользоваться одним и тем же рецептом, даже если я подглядел его у соседа. При использовании знания не возникает конфликта. Патент и авторское право пытаются навязать свойство «дефицитности» недефицитным ресурсам.

Это прямая противоположность тому, что делает свободный рынок: недостающие ресурсы, такие как пища, энергия, дома, жильё, одежда, то, что дефицитно по своей природе, свободный рынок старается сделатьболее доступным. Мы стараемся

(0:27:53)

изменить эту неприятную ситуацию к лучшему. Но знания здесь не при чём. Наоборот, объём практических знаний, накопленных обществом и цивилизацией, непрерывно растёт. И это прекрасно. Прекрасно, что он растёт.

Итак, фундаментальная проблема с ИС в том, что, поскольку не может быть права собственности на недефицитный ресурс, ИС направленапротив владения редкими ресурсами. ИС это просто способ неявногоурезания прав собственности. Напомню, что права собственности это цивилизованный механизм, обеспечивающий продуктивное, мирное и справедливое использование дефицитных ресурсов. ИС подрывает устои прав собственности.

Что я имею в виду? ИС, по сути, даёт третьим лицам, правообладателям, «право» распоряжаться принадлежащими другим редкими ресурсами. Возьмём недавний пример: некая бельгийская танцовщица подала в суд на американскую певицу Бейонсе, потому что она использовала в клипе танцевальные движения, похожие на те, которые танцовщица и её труппа использовали несколько ранее в своём клипе. Если танцовщица выиграет дело, суд либо запретит Бейонсе совершать конкретные телодвижения, либо примет решение, по которому с принадлежащего ей счёта спишут часть денег в пользу бельгийцев.

Или, совсем недавно, Эппл запатентовал некую жестовую разблокировку айфона или смартфонов. Если патент будет признан и им удастся выиграть какое-нибудь дело, они смогут запретить другим производить смартфоны с подобной жестовой разблокировкой. По сути, Эппл получает право вето в отношении того, как другие люди используют свою собственность. А право вето – разновидность имущественного

(0:29:57)

права. В гражданском праве она называется «негативный сервитут» – государство своим законом предоставило третьей стороне право на чью-то чужую собственность. Типичный случай перераспределения собственности.

Именно этот довод либертарианцы используют, возражая против минимальной заработной платы, борьбы с наркотиками, налогообложения, призыва в армию, цензуры или законов против порнографии. Правительство вмешивается в вашу жизнь и указывает, что вам можно делать с вашим телом и имуществом, а чего нельзя. Мы возражаем: какое вам дело, как я пользуюсь своим добром? У вас нет права запрещать мне пользоваться своим имуществом. У вас нет права наказывать меня, штрафовать или сажать в тюрьму за использование моего имущества, не причиняющее никому вреда. Но именно к этому ведут патентное право и копирайт.

Кроме того, патент и копирайт всячески подрывают саму суть науки, ограничивая информационный обмен, ограничивая способы применения информации. Они искажают структуру исследовательской деятельности, т.к. для компаний становится выгоднее вкладываться в патентоспособные разработки. Уравнения фундаментальной физики непатентоспособны, т.к. слишком абстрактны. В итоге происходит крен научной работы в сторону прибамбасов и устройств.

Патентное законодательство дестимулирует инновации и исследовательскую работу в охваченных им областях, новый участник рынка просто боится, что, если он предложит новый продукт в этой области, скажем, смартфон,

(0:31:51)

он не сможет даже продать его, его засудят доминирующие на рынке. Поэтому новые игроки не идут в эти области и не вкладываются в их разработку.

Копирайт перекосил всю издательскую промышленность: замкнутые бизнес-модели, недоступность книг и статей в Сети – всё заблокировано издательствами, живущими с копирайта.

В этом нет ничего удивительного, поскольку своим происхождением патент и авторское право обязаны меркантилизму и восходят к Закону Анны (1710), одному из ранних законов об авторском праве, и к Закону о предоставлении монополий (1624), раннему образцу патентного закона. Оба были приняты в Англии. В эпоху расцвета меркантилизма в 16 веке в Англии практически любой товар защищался монополией, которую монарх предоставлял всевозможным гильдиям и компаниям в обмен на услуги и помощь в сборе налогов: монополии на производство игральных карт, кожи, железа, мыла, угля, книг и вина.

Эти компании ничего не изобрели. Но только они могли торговать этими товарами в силу привилегии. По их просьбе государство могло без ордера проводить обыски и изъятия у конкурентов, дабы те не покусились на монополию. Т.е. госмонополии в эпоху цветущего меркантилизма принесли с собой обыски, наложение ареста и сотрудничество между государством и монополистами. Страдали и потребители, и конкуренты. Во Франции людей вообще пытали

(0:33:48)

и казнили. Людей, незаконно воспроизводивших узор на ткани, защищённый монопольной привилегией, подвергали колесованию. В Англии существовала монополия на экспорт шерсти. За эту привилегию экспортёры шерсти собирали налоги для короля.

Очевидно, что это несовместимо ни со свободным рынком, ни с конкуренцией, ни с правом частной собственности, ни с капитализмом; но именно с этим мы сейчас и столкнулись. Меркантилизм только сменил имя на «интеллектуальную собственность». Например, в США есть кино- и музыкальная индустрия, Ассоциация американского радио и Ассоциация американского кино, которые требуют, чтобы власти проводили обыски без ордера с целью помешать «пиратам» делать контрафактные диски. Частные компании помогают иммиграционно-таможенной полиции США захватывать доменные имена по подозрению в киберсквоттинге. С той же целью интернет-провайдеры сотрудничают с администрацией Обамы и контент-провайдерами. Это происходит повсеместно, и всё это результат действия копирайта и патентных законов.

Есть и нечестивый союз между патенто- и правообладателями и государством. К примеру, Микрософт – прибыльная и успешная компания, поставляющая ценные услуги и продукты, – но на свободном рынке без копирайта её доходы были бы существенно ниже, тогда как сейчас она использует авторское право для прекращения конкуренции, пиратства или подделки их операционной системы, что позволяет ей продавать свой продукт по монопольным ценам. Так Микрософту удалось за несколько десятилетий

(0:35:39)

накопить сотни миллиардов долларов, чего на свободном рынке у них бы не получилось. Теперь у них есть возможность 1) проплачивать нужных конгрессменов «взносами на избирательную кампанию» или просто налогами. Правительство снимает сливки в виде легальных взяток или налогов. Доходы Микрософта выше среднего. Часть их возвращается государству в виде взяток и налогов. В выигрыше – государство и те, кого оно облагодетельствовало монополией. В проигрыше – потребитель, конкуренты и свободный рынок.

Кроме того, Микрософт использует свои прибыли для приобретения патентов, а это ещё одна форма монополии. Средства, полученные от копирайта, пойдут на мощную патентную кампанию. Эти средства идут на судебное преследование других производителей Андроидов, напр., Самсунг, в результате увеличивая свои монопольные прибыли. Уже сейчас на продаже конкурентом каждого Андроида они зарабатывают лишних несколько долларов благодаря патентным угрозам.

Эта система взаимодействует спустившими корни олигополиями по принципу обратной связи. Олигополии создаются государственными законами, поскольку они осложняют конкуренцию для малых компаний. После чего государство Тут заявляется государство и принимает антимонопольные законы, корча из себя спасителя, который вернёт на рынок конкуренцию и не допустит образования монополий и олигополий на «свободном рынке» – даже невзирая на то, что главная причина возникновения этих олигополий и нехватки конкуренции – монопольные привилегии, дарованные государством этим компаниям в виде патентных законов и иных государственных регуляций. Так что политика меркантилизма никуда не делась, просто она теперь институционализирована

(0:37:3)

наряжена в демократические одежды и больше не называется меркантилизмом.

Давайте проясним ситуацию. ИС критикуют и левые, выступающие против частной собственности вообще. Они разделяют со сторонниками ИС их ошибочный комплексный подход и представления. И сторонники ИС, и их противники слева одинаково верят, что ИС это легитимный тип. И в этом они все ошибаются, неправы и не, и другие. Люди, оправдывающие патенты с точки зрения капитализма, ошибаются, принимая ИС за разновидность имущественного права. Это НЕ имущественное право. Противники патентов, считающие саму частную собственность неправомерной, ошибаются в своём отношении к частной собственности.

Правильная точка зрения, либертарианская, автрийская заключается в поддержке права собственности – и одновременно в понимании того, что государственные монополии, такие как патент и копирайт, не относятся к имущественным правам. ИС подрывает устои права собственности.

Позвольте вкратце упомянуть, как на эти вопросы смотрит либертарианство. Разумеется, эти монополии постоянно встречали сопротивление, вспомните, что я рассказывал о нарушениях монопольных привилегий – что и привело, в числе прочего, к принятию в Англии Закона о предоставлении монополий в 1624 году. Корона даровала столько патентных монополий гильдиям, купцам, всевозможным просителям и фаворитам, что это не лезло уже ни в какие ворота. Парламент Законом о монополиях отменил большую часть патентов, сделав, однако, исключение для патентования новых изобретений. Потому до наших дней дошло патентование изобретений, что парламент, отменив 95% монополий, одну маленькую всё же оставил. Увы, сегодня она разрослась до чудовищных размеров нынешней патентной системы.

(0:39:33)

В современную эпоху, когда большая часть промышленно развитых стран приняла более-менее американскую систему патентов и авторских прав, мы можем выделить 4 исторически фазы или движения за отмену патента и копирайта, начиная с 19 века.

Первая стадия – приблизительно с 1850 по 1873. На тот момент не все страны приняли патентную систему, например, Швейцария. Сторонники свободной торговли и свободного рынка видели в этом угрозу монополий и восставали против них. Однако в 1873 случилась глобальная депрессия, вызванная Паникой 1873 года. Национализм усилился, а накал протеста против тарифов и протекционизма упал: свобода торговли теряла популярность на фоне критической ситуации. Сопротивление патентам испарилось как часть движения за свободу торговли. Иными словами, из-за рецессии, обусловленной вмешательством правительства, свобода торговли попала в опалу, и за это время улетучился протест против патентов. Так сдались последние очаги сопротивления, вроде Нидерландов, которые прежде отменяли патенты, видя, к чему они приводят, и даже Швейцария, слыхом не слыхавшая о патентах, взяла и приняла патентное законодательство. Всех захватил этот вихрь. Итак, протест против ИС, с которого началась первая стадия, прекратился с депрессией.

Затем, в конце 19 века, разгорелся спор между анархистами-индивидуалистами, например, между Лисандром Спунером и Бенджамином Такером. Спунер защищал ИС, Такер отрицал, приводя те же аргументы, что и я. У него

(0:41:43)

очень чёткая концепция. Но эта группка анархистов-индивидуалистов была мала, так что их протест не был услышан.

В то же время, пока спорили между собой сторонники свободного рынка, сторонники патента и копирайта, например, во Франции на рубеже 18-19 веков заговорили о монопольных привилегиях на языке прав собственности, понимая, что идея монополии не одобряется ни экономистами, ни обществом. Монополии стали называться «собственностью» в целях пропаганды, хотя, конечно, ни о какой собственности там не было и речи.

Третья стадия – примерно с 1930-х до 1995 (заря интернета) – всё более скептическое отношение к ИС со стороны либертарианцев, протолибертарианцев и экономистов – сторонников свободного рынка. Экономист Арнолд Плант в 1934 и австриец Фриц Махлуп в 1950-х и многие другие сторонники свободного рынка с большой настороженностью отнеслись к эмпирическим доводам в пользу ИС, якобы ИС стимулирует инновации и творчество.

После чего во второй половине 20 века, начиная с Хайека в 1948, многие откровенно либертарианские мыслители – М. Ротбард в 60-х, Л. Рид, основатель Фонда экономического образования в США, Венди МакЭлрой, Сэм Конкин, Том Палмер в 80-х – начали всерьёз подвергать сомнению совместимость патента и копи райта с либертарным пониманием

(0:43:39)

собственности. Их доводы предельно убедительны. Многие из их доводов я повторил сегодня, но тогда, в эпоху до интернета, они ещё не были настолько востребованы.

Около 1995, с развитием интернета, нарушения патентного законодательства и особенно авторского права приобрели массовый характер, и вопрос встал с небывалой остротой. Ситуация стала выходить из-под контроля и при этом стала более заметной, поскольку чуть ли не каждый день мы читаем в интернете истории о совершенно безумных патентных скандалах.

За последние 15 лет всё больше либертарианцев восстают против ИС, особенно это касается принципиальных, радикальных либертарианцев, «австрийцев», анархистов. Об этом можно прочитать на моём сайте C4SIF.org/resources. Даже возьму на себя смелость сказать за всех радикальных либертарианцев, что они против ИС. Сторонники ИС – минархисты или того хуже – классические либералы, чаще всего – довольно беспринципные утилитаристы. Самое забавное, что утилитаристам пока не удалось доказать практическую необходимость ИС.

Я подхожу к завершению. Позвольте предостеречь вас от вывода, что патентная система или законодательство об авторском праве просто «несовершенно» и хорошая реформа могла бы довести его до ума. Оно не «в уме». Его не нужно реформировать. Его нужно отменить. Оно по-своему совершенно. Оно точно соответствует своей цели – давать конкурентное преимущество государственным фаворитам. Проблема не в патентах на ПО. Отменив

(0:45:57)

патентование ПО, мы не решим проблему. Проблема не в больших корпорациях. И не в «грязных патентах». И не в избыточной продолжительности копирайта. Она, конечно, избыточна, но, сократи её до 30 лет, она всё равно останется избыточной.

Нам, либертарианцам, принципиальным сторонникам свободы, науки, человеческого знания, информации, конкуренции на свободном рынке, справедливости и частной собственности, необходимо признать, что патенты и копирайт полностью, на 100% противоречат целям и задачам частной собственности, подрывают частную собственность, препятствуют науке, обучению и свободному самовыражению. Наука, знание и собственность придуманы для того, чтобы решить проблему нехватки ресурсов и обеспечить человечеству процветание. Потворствовать тому, что подрывает собственность значит препятствовать процветанию, свободе, знанию и творчеству. Не надо ставить мёртвому припарки.

Большое спасибо. Надеюсь, вам понравилась моя лекция. Я готов ответить на ваши вопросы по электронной почте. Слайды к моему выступлению можно скачать с моего сайта www.stephankinsella.com. Спасибо и всего доброго.

[c4sif]